> Перейти на ГЛАВНУЮ Унылая пора, не будь такой унылой: несколькоОпубликовано: 11.2.2015
. И в момент почуяли государь. Государь коекто проведал как будто не былни семи пядей, ни даже шести, но онне творил речей по два разаон просто требовал. Вольтерам ни с ними вместе, ни без них по пасхам не лез со свечой в алтарь он был первым, кто просто надел под рубашку крестики во чтото верил. Он не думал читать лекций, как жить богаче, не кроил истории и не марал календарь он поклялся слышать, коль ктонибудь вдруг заплачети все время слышал.
Государю досталось. Отечество без окраинтибрил всяк, что плохо лежитлес, навоз, янтарь.
Да еще надсмехался ну ежели ж ты хозяин, покажи, что не царьгорох ты, а государь. Ох, стонала земля, натерпев от его предков, доведенная гладом с блатом до боже ж мой. И трещала порфироносная табуреткав тронной залеаж треск был слышен и ей самой. День и ночь бояре рядились а по годам лимолодцу держава со скипетром. И однито и дело владыку подзуживали. Не мямли лишь затем, что другие хныкали. Государь выслушивал тех и других, и прочих. Не гонял взашей, не стучал кулаком по лбам. Но ни разу не трафилни тем, ни другим. Короче, он был первым, кто понял, что должен решать сам.
Государь не лобзал портретов. Макиавелли, но для всех болтунов припас хомутовподпругоцен трели левые, правые полевели. И не так, чтоб вдруг.
Но не так, чтобы и не вдруг. Государь разделял, чтобы властвовать безраздельно. А чтоб всякий тож радел о своей стране, он за доблесть платил щедро, за умсдельнои велел, чтоб на то водилась деньга в казне. И деньга, как правило, туточки ж находилась, несмотря, что откуда, казалось бы, браться ей. За счет того, что не расходиласьпо карманам придворной шушеры всех мастей. 
Кто с мечом придет, я того без меча урою, а не дам в обиду ни вдов моих, ни сирот. Вот тогда сибиряк, и казак, и помор с чухонцем, и татарин, и черемис, и босякволгарьаж привстали да нешто и нам проблеснуло солнце вправду, разве, али поблазнилось государь. И купец, и мужик с сохой, и пиит несносный, и стрелец, получивший четвертого дня пищаль, увидали вот, венценосный так венценосный. За такого, случись, и жисть положить не жаль. И, случалось, клали. И клали премного чаще, чем хотелось бы мамкам с батьками каждый день. А гробы провожали видали, что меж скорбящихне всегда государь, но всегда государя тень. И поди да проведай, кого тяжелее участь получать похоронки иль в горле катать ком, за одной одну их подписывая и мучаясь оттого, что на всю страну ты один главком. Государь не хлебал щей напоказ лаптем, не пытался врать, будто в детстве гусей пас слава богу, он понял давешний царь был слаб тем, что уж больно хотел казаться одним из нас. Проверяли люду не люб словоблуд у власти, как не люб и другойне помазанный золотарь. Панибрату не нынчезавтра объявят слазьтегосударь лишь когда он действительно государь. Однова государыня, не уронив престижу, попеняла меж делом лейблечащему врачу. Может, он и помазан, да я его знаю ближеон хихикает хрюкает даже, когда щекочу. Он храпит во сне и бессовестно косолапит. А царенье ему добавляет одних морщин. Будто лейб без нее не знал, кого эскулапит, и насколько из плоти и крови любой чин. Но на то и лейб, чтобы знать да молчать в тряпку. Дело знай, разумей, а лишнего не гутарь. Потому как нам важно верить когда зябко зябнут все. Все, но только не государь. И уж сел на тронбудь достоин своей долине слукавь ненароком, ни званья не опорочь дай. России хоть раз поверить, что на престолетот, заради кого шапки сами слетают прочь. Это как в футболе победу приносят десять, в поражении же виновен один вратарь. Проигравшие вечно отыщут, кого подвесить, чтоб самим не нести ответа. Но государьне имеет права свалить на кого попрощедаже самой ничтожной и напрочь чужой вины. А это похлеще, чем куром во щион же всем нам должен.
А мы емуне должны. А еще щелкоперыиз ушлыхв острили коготьи цепляли там то не эдак, тут то не так.
Государь вздохнул, но не стал прощелыг трогатьвот безмолвствуй народэто был бы дурной знак. Коегде шептались не шибко ли стал прилеженне витийство ль корпеть, чужуюто речь уча.
Но державный и здесь урок преподал невежам, принявшись басурман чихвостить без толмача. Государь не носил орденов, даже в дни победыне цеплял золотых эполет пона плечи, новсе на свете туркифранцузымонголышведы поминали, почем. Лишь когда на лобном месте сажали на колвсех доставшего душегуба и бунтаря, шут один и приметил, как государь плакал.
Но и тот не рек. Государь, не терзайся зря. Потому что не многим ведомо, как несладок государев труд татей слать по острогам гнить. Потому что затем, чтобы был на земле порядок, ктото должен иметь отвагу велеть казнить. И верти как хочешь, а только в его царство превращалась земля из вольницы вековой потихоньку да полегонечку в. Так бывает, когда и с сердцем, и с головой. Так случается, если куда ни ступиболото, если некуда дальше втягивать животы. Было б странно, когда наконец не сыскался б ктото, кто сказал бы я верю в будущее, а ты.
Ведь кому как не нам, богатырям медведям, перестать сатанеть с безделия и с тоскии на зависть друзьям и недругамвсем соседям не собраться уже зажитьтаки полюдски.
Али мы не помним, где у нас что зарыто.
Али помним, да лень копать. Али так нам дорого треснувшее корыто, что уже и не знаем, куда его зашвырнуть. Али мы в самом деле глупее кого попало.
|
